Дневник путешествия в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла императора Леопольда I к царю и великому князю Петру Алексеевичу в 1698 году, веденный секретарем посольства Иоганном Георгом Корбом
Ключевые тезисы выступления и комментариев в ходе международной конференции "Забытый октябрь. Россия в 1993 году", прошедшей 18-19 ноября 2013 года в Париже.
Полный текст моего доклада "Советы ликвидированы. Да здравствует совок?" см. по ссылке. Видеозапись и расшифровка выступления на самой конференции, надеюсь, будут доступны, как только их подготовят организаторы. Пока ограничусь краткими тезисами с изложением основных моментов моего представления о сути феномена "неудавшейся революции". Первые три тезиса - это контуры моего очного выступления, последний - реплики, которую я готовил к итоговому круглому столу, но не получил слова...
Силовая легитимность
Насилие является основой или даже сутью самого понятия легитимности в России. Социальный страх насилия и его кровавых последствий ("только бы не было войны!") вполне органично сочетается с допустимостью насилия на бытовом (нижнем) и властном (верхнем) уровнях. В России считается вполне нормальным как отвечать силой на слово в обычном бытовании (российский дуэльный феномен достоин отдельного исследования), так и мириться с властным насилием во всех его проявлениях ("ты начальник - я дурак"). Табу на насилие в гражданских отношениях (на "среднем" уровне), в том числе и адекватной силовой защиты от первичного насилия, провоцирует эскалацию насилия. А провокация насилия со стороны субъектов, удерживающих места власти ("царь горы"), не только не сдерживается угрозой его неуправляемости, но напротив, становится одним из спусковых стимулов (позволяя рассчитывать на богатый улов в мутной воде). Все это очень ярко проявилось и в ситуации кризиса 1993 года, и в последующие периоды.
Пока гражданское общество не преодолеет это табу и не осознает допустимость и даже необходимость жесткого силового отпора первичному насилию, Россия не сможет вырваться из описанного замкнутого круга.
Предопределенность
Конечно, полной предопределенности общественно-политических событий нет, они всегда имеют стохастический характер. Но можно уверенно говорить о том, что результат разрешения трансформационных процессов и кризисных ситуаций в значительной мере зависит от принципов и схемы действий, принятых "будущими победителями". В истории российской "демократической революции" в этой роли выступали лидеры "демократического движения".
И это дает полное основание утверждать о том, что провал очередной редкой попытки осуществления радикальной реформы российского имперско-патерналистского государственного комплекса был в значительной мере обусловлен действиями по сворачиванию широкого и самоорганизующегося демократического движения 1988-1990 годов, превращения его в "партию Ельцина" и выбор в пользу большевистских методов, то есть, отказа от открытых дискуссий большого количества самостоятельных политических акторов в пользу силового способа разрешения всех актуальных вопросов и выстраивания жесткой иерархической властной системы, основанной на насилии.
О региональном факторе
Регионы не были реальными акторами политики. Видимость создавалась контролируемыми в жестких пределах действиями т.н. "региональных элит", которые по сути являлись лишь региональными проекциями быстро восстановившейся централистской системы власти и управления.
Российские сверхценности
Табуирование властного насилия и сверхценности государственного единства и величия позволяют держателям мест власти не заботиться не только об эффективности управления, но и даже о его удержании в правовых и этических рамках. Пирамида современной демократическо-правовой культуры поставлена с ног на голову: власти дозволено все - гражданину ничего. Это представление делает бессмысленной любую самостоятельность, любую форму гражданской деятельности, не вписанной в систему "вертикали власти и произвола", которая удерживается на сочетании имперско-патерналисткого (нашистского) мифа и пошлых компрадорских интересов, которыми через простейшую схему централизованного перераспределения ресурсов за короткий период оказались заражены огромные общественные слои (бюджетники, силовики, работники госпредприятий, чиновники, пенсионеры). Любая самостоятельность в этой системе воспринимается как диссиденство, угрожающее привычному порядку.
Соответственно, власть укрепляет свою ценность в качестве естественного арбитра и защитника от любых "маргинальных" угроз. И очень умело манипулирует своим "центральным" положением, подчеркивая свою необходимость как для защиты от мнимых "красно-коричневых угроз", так и для противостояния мифическим угрозам "западного либерального заговора против России".
Показательный пример проекции этого мощного ментального комплекса на зоны, казалось бы, очень далекой от "центрально-властных" — неудачная дискуссия по вопросу о правозащитных принципах и критериях отнесения к политзаключенным между автором и Сергеем Давидисом, известным политиком, руководителем рабочей группы "Мемориала" по составлению "Списка политзаключенных". Уклоняясь от содержательного обсуждения важнейших вопросов, определяющих судьбу сотен тысяч и миллионов людей и сам характер отношений между обществом и властью, Сергей обвинил меня в... маргинальности, а сам в качестве главного аргумента обозначил свое твердое следование неким "общепринятым подходам". Неудивительно, что этот документ, сформированный фактически вне широкой гражданской и профессиональной дискуссии, изначально приобрел статус "официального" и был нижайше подан не менее известным коллаборационистом Владимиром Рыжковым во время встречи с Путиным.
В рамках иерархического патерналистского мировосприятия легко коммутируют "вертикаль власти" с "вертикалью правозащиты" и другими вертикалями. А все самоорганизующиеся и независимые субъекты вытесняются, подавляются или даже ликвидируются.
Корб и все, все, все
