Дневник путешествия в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла императора Леопольда I к царю и великому князю Петру Алексеевичу в 1698 году, веденный секретарем посольства Иоганном Георгом Корбом
Обвинения Войны в маргинальности – это скучная пошлость. Да, разумеется, они маргинальны. Как маргинальны все настоящие художники. Потому что любой настоящий художник в своем творчестве обязан обозначать край. А значит, идти по краю. По краю существующих представлений о прекрасном и допустимом. По краю культурного освоения мира. По краю ощущаемого многими, но невоплощенного и остро нуждающегося в воплощении, в формировании яркого образа. Такого, который будут транслировать, которым будут восторгаться, который будут ненавидеть.
Да, не всем дано по-настоящему творить, находясь в авангарде познания мира. Всегда есть завоевывающие кубки и есть гравирующие их имена. Настоящих исследователей и победителей всегда единицы. Безуспешных эпигонов – сотни. Тысячи – рефлексирующих ретрансляторов. И миллионы – способных лишь воспринять рожденный творцами Образ.
Да, Война – это настоящая мужская группа. Высокой степени брутальности. Недаром, их главный символ – это даже не фаллос, а настоящий Х*й. Мощный, прочный, вознесшийся головкой непокорной выше Александрийского столпа!
Обвинения Войны в провокационности или провокативности не менее пошлы. Даже когда они сопровождаются комментариями, призванными доказать "понимание провокативности по сути всего совриска". Но настоящий российский "либерал" еще со времен Салтыкова-Щедрина не может не быть хотя бы немного охранителем, потому что жить "применительно к подлости" стало его естественным и единственно возможным состоянием. Поэтому он просто обязан отвести обвинение в подлости коллаборационизма от себя единственно доступным ему методом – указанием на врага. И появляются формулы вроде "переворачивать машины - это просто играть на стороне худших групп в среде силовиков". В этих попытках взвалить вину за насилие и произвол с бандита и палача на их жертвы тоже ведь нет ничего нового. Но да, эти формулы работают. Потому что они, разумеется, гораздо ближе российской рабской ментальности, согласно которой тот, кто живет и поступает "не так, как все", виновен по определению.
Между тем, Войне своими радикальными, но принципиально мирными акциями на самом деле удалось сделать для дела Свободы неизмеримо больше тысяч и тысяч номинальных "либералов". Потому что свобода не может ограничиваться исключительно контролируемой свободой мысли и слова в пространстве дозволенного – неважно, на собственных кухнях или в эфире газпромовского радио. Свобода немыслима без свободы действия. Особенно в ситуации, когда речь идет не об абстрактном творческом самовыражении и разоблачении разного рода мифов, а о решительном противостоянии реальному произволу, насилию, институированной бесчеловечности.
Война своими акциями доказывает вечность истин, которые за многие годы рабства стали восприниматься исключительно как литературные штампы. Во многом благодаря Войне десятки и сотни тысяч российских граждан начинают выдавливать из себя по капле рабов. Война доказывает справедливость формулы "свободу не дают – ее берут". И именно в современном искусстве жизни Войны, пожалуй, наиболее ярко воплощается вечное гетевское "лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой".
Делая баннер для акции в поддержку арт-группы "Война", я соединил в нем свой лозунг "Свободу Войне!" и девиз Тер-Оганьяна "Искусство – это война". Поначалу я опасался, что столь резкие формулировки оттолкнут аудиторию, не слишком хорошо разбирающуюся в актуальном искусстве. Но я ошибся: в поддержку требования немедленного освобождения лидеров арт-группы в течение нескольких дней публично выступило более 500 человек. Причем, не только представители творческих профессий, но и школьники, студенты и преподаватели, инженеры, продавцы и рабочие, предприниматели и гражданские активисты. Из России, Украины, Белоруссии, Германии, Израиля, США. Люди без всяких объяснений прекрасно понимают ситуацию: в России фактически уже идет "Война народная", и, если страна огромная не встанет на "бой с силой темною" – не начнется формирование мощного мирного гражданского сопротивления произволу, - масштаб разрушительных последствий не возьмется предсказать ни один аналитик или прорицатель.
Все граждане, искренне заботящиеся об удержании России от эскалации насилия, должны четко понимать, что надеяться на чудо бессмысленно. Молоха бесчеловечности и произвола невозможно умилостивить разглагольствованиями о модернизации и "перестройке-2" – он лишь распаляется от жертвы к жертве, и каждый акт "согласия" неминуемо ведет к эскалации насилия. Искренним и последовательным противникам насилия и гражданской войны стоит признать лицемерие пацифистских мантр в ситуации, когда оно стало уже нормой жизни, а планка терпимости поднята не недосягаемую высоту – при которой даже сотни и тысячи жертв в "конфликтах" и терактах не способны вывести общество из состояния зомби. Гражданская реакция на жестокое избиение Кашина – это кажущееся странным отклонение, но и оно уже затягивается, замыливается и постепенно уступает другим экранным историям…
Важнейшая черта современного российского режима – бессмысленность и беспощадность. Арестовав Войну, режим убрал ту самую последнюю черту, обозначавшую фронт мирного противостояния культуры и природы, человеческого и животного, гражданско-правового и авторитарно-беспредельного. Долго такая ситуация "прозрачного фронта" сохраняться не может: в отсутствие границы между противоположными стихиями неминуем взрыв. Война мирная и ненасильственная, Война с большой буквы, Война с виртуальным ущербом может вдруг превратиться в войну настоящую, войну с маленькой буквы, но с огромными и настоящими жертвами. И основная ответственность за такой апокалиптический сценарий будет лежать, безусловно, на тех самых "мягких коллаборационистах", которые делают все – и прямым соучастием в подлости, и молчаливым или говорливым попустительством, - чтобы разрушить, размыть границу Добра и Зла в тщетной заботе о собственном комфорте.
Корб и все, все, все