Очень большой, насыщенный и фантастично-драматичный сон был. Но запомнилась только самая концовка перед пробуждением. По звонку встал, наскоро записал запомнившиеся обрывки, снова лег и пересматривал сон в надежде на его более прочное запоминание и, возможно, "разматывание" назад...
"Больше всего меня не устраивает "музыкальный рынок". Это слова, которые мне во сне представлялись в виде каких-то визуальных образов. Точнее, передо мной была поставлена такая задача, и я силился ее решить, но кажется, это так и не получилось, потому что воспроизвести невербальный результат я не могу...
Мы идем после завершения какого-то масштабного действа. Идем по лугу, вдоль обрыва, за которым виднеется что-то вроде очень широкой реки. Несколько "наших" (они, вроде бы, гуманоиды, но неопределенной конструкции, точно можно сказать лишь, что у них есть руки-ноги-голова, они разговаривают и ведут себя как люди) прыгают с обрыва в воду, уверяя остальных, что так якобы удобнее двигаться. Вопреки их заверениям, и ожиданиям оставшихся на берегу, они почти сразу, сделав лишь несколько шагов по воде, скрываются под ней. Наверное, тонут. Но сон на этом не задерживается, движется дальше...
Потоки воды справа и слева сливаются в один мощный поток, устремляющийся вглубь. Этот поток мощно, с бурлением, поднимается к небу, заворачивается, формируя что-то вроде огромного завитка скрипичных инструментов, и то ли испаряется, то ли просто куда-то исчезает из нашего мира...
Верхушка дерева напротив открытого окна. На ней — водяной пузырь. Не нем — какое-то существо, маленький человечек. Мы его наблюдаем с внешней стороны и, одновременно, стоим у раскрытого окна, разговариваем с ним, пытаясь отговорить от опрометчивого намерения с этого пузыря запрыгнуть в окно. Он смеется, балагурит, уверяет нас, что это не страшно. Вдруг пузырь взрывается, и человечек оказывается висящим, уцепившись ручками за край подоконника. Он держится из последних сил, но достаточно крепко. А его "дружок" — какое-то маленькое существо вроде ребенка, составленное из черточек и закорючек, будто нарисованное на краю подоконника "объемным маркером", уже не может держаться, медленно сползает и вот-вот упадет. Справа от нашего человечка — еще два его товарища, вида которых я не запомнил, кроме их "мультяшности". Мы боимся, что они упадут. Напряжение нарастает. Но неожиданно человечек спокойно подтягивается и залезает на подоконник, а потом и к нам в комнату. И этим своим движением, как будто невидимыми нитями, втягивает вслед за собой и своих товарищей.
Какая-то ненормальная девушка, предстающая в виде объемного портрета справа-вверху, разговаривает с нами, находящимися слева-внизу. Рассказывает свою жизнь, о своих переживаниях, о том, что ее никто не воспринимает всерьез. Потом она предлагает нам угадать, что находится в тумбочке, стоящей в углу рядом с нами. Она шевелит губами, напрягается, раздражается на нас, черты ее лица искажаются, превращаясь в какую-то зловещую маску, но вдруг она успокаивается, ее облик восстанавливается, и она спокойно и уверенно сообщает полное название книги — монографии с каким-то очень длинным и сложным математическим названием. Мы признаем, что она угадала, но не понимаем, как именно. Она смеется и объясняет, что на самом деле она великий математик и силой ума может совершать многие удивительные вещи. Но мы понимаем, что она реальная сумасшедшая... И я просыпаюсь.
Корб и все, все, все