Вчера вечером, в хороший мороз, возвращался в маршрутке домой и впервые в жизни увидел разноцветный лед. Нет, не так, конечно. Разные оттенки цвета у снега и льда я видел и раньше. Но это были оттенки, легко объясняемые очевидными источниками цвета: золотые или рубиновые - от высокого или низкого солнца, лиловые или коричневатые - в тени, на цветовом контрасте со светлыми участками. Очевидные, объяснимые и потому неинтересные цвета белого. А тут как будто произошло чудо: вот только что передо мной была обычная бесцветная картинка намерзшего на дверное стекло льда с лунками-иллюминаторами, и вдруг на этом же месте возникла яркая разноцветная картинка с букетом оттенков. Не было никаких изменений в освещении - ни снаружи, ни из салона. Я даже проверил себя и легко мысленно "переключил" картинку с цветного - на монохромное изображение и обратно. Все работало: я видел цвета. И, главное, - я понимал, что легко могу сейчас передать это впечатление с помощью кисти и красок, на холсте или бумаге.
Понять и оценить силу моего озарения можно, если знать, что я ведь, вообще-то, в некотором роде художник. Увлекался рисованием с раннего детства и получил весьма приличное образование в художественной школе. Но беда в том, что я относился к творчеству слишком рационально, не обладал способностью "непосредственного чувственного восприятия". Это резко противоречило с образовательной парадигмой наших преподавателей, которые были увлечены импрессионизмом и старались привить ученикам навыки "искусства впечатления", а не академического копирования или пресловутого соцреализма.
Я, кстати, вполне понимал свои ограничения, которые были особенно отчетливы в сравнении с некоторыми моими одноклассниками. Среди них особенно выделялся Вадик Спиренков, который лишь один год занимался вместе со мной в классе Олега Ивановича Богданова, еще в старом помещении Детской художественной школы №3, на Энтузиастов, в трех квартирах на первом этаже обычной панельной хрущевки. Спиренков на нашем фоне выглядел настоящим гением живописи, именно живописи - в графике, что странно, он не был среди первых. Он легко создавал настоящие жанровые картины в стиле Сурикова или Репина: с большим количеством персонажей, с внутренним драматизмом сюжета, но главное - мощные в живописном плане, с сочной палитрой, с уверенными "выпуклыми" мазками. Обычной гуашью из стандартных двенадцатицветных наборов он умудрялся создавать произведения, практически не отличимые от "взрослой" техники "холст, масло". Я о таком даже не мог мечтать. И хотя к выпускному классу я тоже почти достиг совершенства в технике "классического натюрморта" и окончил школу искусств с отличием, но ясно осознавал, что это вряд ли может стать моим призванием. К тому же ДШИ я окончил рановато - в 14 лет, - к девятому классу увлекался математикой и выбрал точные науки. Впрочем, это уже другая история.
Но я еще тешу себя надеждой когда-нибудь "бросить все" и заняться творчеством. Исключительно для себя, для удовлетворения какого-то очень глубокого ощущения нереализованности.
P.S. Время от времени вспоминаю сюжеты, связанные с нашей "художкой" и всякий раз задаюсь вопросом "удалось ли нашему гению Вадику Спиренкову реализовать свой талант, стать знаменитым художником?" Понимаю, что наверное, нет или не в той мере, на какую можно было рассчитывать, потому что этого имени нет на слуху. Все ставлю себе в планы "поискать в интернете художника Вадима Спиренкова" и забываю...
Корб и все, все, все