Дневник путешествия в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла императора Леопольда I к царю и великому князю Петру Алексеевичу в 1698 году, веденный секретарем посольства Иоганном Георгом Корбом
Борис Стомахин - настоящий русский юродивый, блаженный от слова благо, сумевший доиграть пьесу жизни до состояния мощного культурного образа, не уступающего своему мифически-историческому прототипу Василию. Только Борис советует велеть не зарезать маленьких детей, а... взять их в заложники, как это делали Путин с Басаевым. И чередование имен царей и блаженных лишь усиливает эти глубокие и мрачные ассоциации. Если бы Борис был верующим, из его уст парафраз "Нельзя молиться за народ-ирод: богородица не велит!" звучал бы вполне органично и на пределе драматизма, но его опередили коллеги по блаженству Pussy Riot, опростив месседж...
Stomakhin_GOLD2
Радикальность мыслей и текстов Бориса Стомахина у большинства вызывает отторжение и страх. Особенно при первом, неподготовленном восприятии. Впрочем, и при втором и последующих тоже... Естественная реакция на непонятное и страшное - назвать это ненормальным. Признать Стомахина сумасшедшим пытались не раз и его враги, и его друзья. Первые - в расчете быстрее и проще уничтожить его - и духовно, и физически. Вторые - в тщетных и абсурдных надеждах спасти от уголовного преследования. Стомахина можно было бы назвать современным Чаадаевым, но он, сравнявшись по силе начального интеллектуально-нравственного импульса личного противостояния системе, заметно обошел того по твердости духа и последовательности в отстаивании убеждений. И, да, Стомахина, в отличие от Чаадаева, не признают сумасшедшим ни врачи, ни властители.
Он не сумасшедший, но конечно, он человек не от мира сего. Человек, остро чувствующий коренную и системную несправедливость окружающего мира и не способный мириться с этой несправедливостью, даже под угрозой невыносимых лишений, даже при прямой угрозе жизни.
Как всякий юродивый он эпатирует публику. Но его эпатаж - стократ чище и ярче привычных, видимых форм, вроде рубищ или наготы. Его нагота - духовная, этическая. Это нагая Правда. И, как всякая настоящая правда о жестоком мире, правда Стомахина - страшна своей беспощадной жестокостью, отсутствием полутонов и недомолвок.
Борис Блаженный находится в острейшем конфликте со всеми игроками российского театра абсурда: и с царями, и с палачами, и с бессмысленно-беспощадным агрессивно-безмолвствующим народом. И обращается он вовсе не к этому формальному народу, народонаселению государства российского, который он именует не иначе как «биомассой», - он взывает к т.н. «малому народу», своим духовным единомышленникам, самым умным и совестливым в России и за ее рубежами. Но и до них его страстные возгласы не доходят, и он в полной мере ощущает себя вопиющим в пустыне…
Корб и все, все, все
